Как умирала моя бабушка
Мужчина, который был рядом со своей бабушкой, умирающей от деменции, рассказал о ее последних месяцах, днях и часах и о том, к чему нужно быть готовыми близким. Как умирала моя бабушка
Мужчина, который был рядом со своей бабушкой, умирающей от деменции, рассказал о ее последних месяцах, днях и часах и о том, к чему нужно быть готовыми близким.Моя любимая бабушка скончалась от деменции через три коротких года после постановки диагноза. Тогда болезнь была на начальной стадии.
У людей, близкие которых больны деменцией, очень много вопросов. А информации в интернете мало, и вся она довольно расплывчата. Найти ответы непросто, словно все, в том числе и врачи, боятся этой темы, не хотят расстроить подробностями… Но ведь всем понятно, что смерть близкого, больного деменцией, неизбежна.
Лично я хотел бы быть готовым. Если вы согласны, то я пишу это для вас.
Для начала хочу обратить внимание, что состояние моей бабушки ухудшалось чрезвычайно быстро. Так что не нужно «примерять» эту хронологию на вашего близкого слишком буквально. Стадии будут похожими, но каждый проходит их в свое время.
180 дней до смерти: бабушка перестала узнавать себя в зеркале и на фотографиях. Ей казалось, что она гораздо моложе, чем на самом деле. Она не узнавала никого из близких, но понимала, о ком речь, когда мы называли имена. Она еще помнила свое имя и могла его написать.
Говорила медленно, простыми предложениями. Могла осмысленно отвечать на вопросы, ходить самостоятельно, даже подниматься или спускаться по лестнице. Возникали трудности с душем, но она сама принимала его по инструкции, которую мы для нее подготовили.
Принимать лекарства она ненавидела, но соглашалась, если после этого ей обещали дать угощение. По сути, она была похожа на ребенка. И, пожалуй, казалась почти здоровой, если не считать проблем с памятью.
Врач определил у нее шестую стадию деменции.
90 дней до смерти: бабушка потеряла интерес к еде, ела только сладкое. Она начала быстро терять вес. Теперь, чтобы нормально передвигаться, ей нужны были ходунки. Внезапно появились высыпания на коже, во рту, начались проблемы с кишечником.
Сон стал беспокойным, начался лунатизм. В это время она впервые увидела своего покойного отца.
75 дней до смерти: к этому времени бабушка похудела почти на десять килограмм. За неделю она дважды падала с кровати. Мы отвезли ее в хоспис, где врач диагностировал седьмую стадию и сказал, что жить ей осталось около полугода.
Она все еще могла самостоятельно передвигаться с помощью ходунков, ходить в туалет без посторонней помощи, но отказывалась принимать душ, поэтому медсестре приходилось обтирать ее салфетками. Она стала есть только раз в день, иногда соглашалась на один-два перекуса.
Она больше не могла вспомнить свою фамилию и написать свое имя тоже не могла.
60 дней до смерти: бабушка стала намного больше спать, в том числе днем. Бодрствовала не больше двух часов подряд, после этого снова засыпала. Любые экраны, будь то телефон или телевизор, пугали ее, и она отказывалась на них смотреть. Она стала постоянно падать с кровати. Больше не могла самостоятельно ходить в туалет.
45 дней до смерти: к этому времени бабушка похудела еще на 14 килограмм.
30 дней до смерти: бабушка спала больше, чем бодрствовала, и до полудня не вставала с постели. Есть стала совсем мало, но от сладкой газировки не отказывалась. Она стала вести себя агрессивно с медперсоналом хосписа, которые пытались помочь ей сходить в туалет или помыться. Не могла пройти самостоятельно больше 5 метров, потом садилась и отказывалась двигаться.
Видения с покойными родственниками стали регулярными, по несколько раз в неделю, и, казалось, они приносили ей утешение.
По прогнозам хосписа, ей оставалось жить три месяца.
25 дней до смерти: двое суток мы были совершенно счастливы! Бабушка гуляла, много ела, улыбалась, могла поддержать несложную беседу, соглашалась принимать душ и лекарства.
23 дня до смерти: состояние резко ухудшилось. Бабушка начала спать по 18-20 часов в сутки. Почти не ела и соглашалась только на сладкое. Падала с постели минимум раз в день. Она говорила, только если к ней обращались. Но все еще могла начать ругаться, если ей что-то не нравилось.
18 дней до смерти: бабушка целый день не поднималась с постели, отказывалась двигаться. Медсестры думали, что она просто не хочет принимать душ. Но на следующий день она все же встала с их помощью.
14 дней до смерти: бабушка снова отказалась вставать с постели, но на этот раз она так больше и не поднялась. Пришлось надеть ей подгузник. Почти совсем не ела. Похудела еще на 9 килограмм. И больше не могла говорить связно.
10 дней до смерти: бабушка падала с кровати по три раза в сутки. По прогнозам врачей ей оставалось жить чуть больше месяца. Мы решили забрать ее домой. И, когда ей об этом сообщили, она стала спокойнее. До этого дня она отказывалась есть, давала покормить себя не чаще раза в день, была очень агрессивна с медицинским персоналом. Говорила в двух случаях: когда ругалась или рассказывала, что снова видела своего отца.
5 дней до смерти: Бабушка вернулась домой. Для нее это был большой праздник! Она не спала 10 часов подряд, поела дважды за день, и настроение у нее было отличное.
Она была очень слаба: едва удерживала чашку с водой, а поднести ко рту, чтобы сделать глоток – уже не получалось. Не могла самостоятельно сесть, но больше не падала с кровати.
Она прошептала несколько бессвязных слов.
4 дня до смерти: бабушка проспала 22 часа. Даже когда просыпалась, состояние было полубессознательное: хваталась за руку того, кто оказывался рядом, шевелила пальцами на ногах, но глаза не открывала. Она часто двигала руками в воздухе. Начала морщиться от боли — обезболивающие требовались примерно каждые шесть часов. Мы помогали ей пить, и она глотала воду. Моча стала коричневой как чай.
Съела ложку яблочного пюре — это был ее последний прием пищи.
3 дня до смерти: Проспала почти сутки напролет. Каждые несколько часов впадала в полубессознательное состояние, но это длилось всего по несколько минут. Размахивала руками в воздухе, как будто пыталась что-то сделать. Глотала воду и жидкие лекарства. Обезболивающие теперь нужны были каждые 4 часа.
По прогнозам хосписа оставалась еще неделя.
48 часов до смерти: теперь обезболивающие нужны были каждые два часа. Иногда находилась в полубессознательном состоянии, реагировала на новых людей, которые подходили к ее постели. Руки и ноги были напряжены, больше она их не поднимала. Воду и жидкие лекарства начала выплевывать. Моча — скудная и темная.
Дыхание Чейна-Стокса — учащенное дыхание сменяется задержкой дыхание – чередовалось с сильным храпом. В этот период мы зафиксировали очень высокое кровяное давление и учащенное сердцебиение. Лицо покраснело, температура немного повысилась и на лбу появилась испарина. Запах изо рта стал кислым. Уровень кислорода — 98%.
По прогнозам врачей, оставалось три-четыре дня.
24 часа до смерти: кожа стала восковой, желтой, кончики пальцев потемнели. Резко повысилась температура — руки и ноги стали очень горячими – но она не потела. Обезболивающие требовались каждый час. Бабушка впала в полностью бессознательное состояние. Уже не реагировала ни на прикосновения, ни на звуки. Моча стала почти черной и ее было совсем мало. Это был последний раз, когда она сходила в туалет.
20 часов до смерти: появились булькающие звуки во время дыхания. Ни глотать, ни сплевывать она уже не могла, но сжимала зубы, когда мы пытались прочистить ей рот. Приступы апноэ участились, но когда они прекращались, она уже не храпела, а вздыхала. Температура начала снижаться.
12 часов до смерти: дыхание стало булькающим, влажным. Лекарства не помогали. Слизистая рта покрылась белым налетом, который было очень сложно убрать, когда мы обрабатывали ротовую полость. Губы потемнели. Медсестра выездной службы перевернула ее на бок, и бульканье при дыхании уменьшилось, но не прекратилось. Дозу обезболивающего пришлось удвоить. У нее было много газов, но никаких испражнений.
11 часов до смерти: из носа и рта у нее начала выделяться светло-зеленая желчная пена, и сколько бы мы ни вытирали, она продолжала выделяться. Комната наполнилась кислым запахом.
Ее конечности полностью обмякли, кровяное давление было очень низким, а сердцебиение — учащенным. Уровень кислорода — 75%. Она продолжала морщиться от боли, когда действие обезболивающего подходило к концу. Медсестра заверила нас, что это нормально, что это финальная стадия и что ей осталось не больше 48 часов.
6 часов до смерти: дыхание Чейн-Стокса сменилось учащенным поверхностным дыханием, по 60-75 вдохов в минуту. Все еще влажное, булькающее, с появлением пены, теперь желтоватого цвета. Ладони и ступни стали заметно холоднее тела.
60 минут до смерти: выделение пены и бульканье прекратились. Дыхание замедлилось, стало тихим, по 20 вдохов в минуту, и они становились все реже. Она беззвучно открывала и закрывала рот. На лице появилось совершенно спокойное, безмятежное выражение. Ладони стали очень холодными.
30 минут до смерти: руки до локтей холодные. Дыхание очень поверхностное и тихое. Паузы между вдохами становились все длиннее. 5 секунд… 10 секунд…20 секунд… 30 секунд…. 1 минута… 2 минуты… 5 минут. Последний вздох был тихим, жаждущим, и ее лицо вдруг потемнело, словно кто-то щелкнул выключателем у нее под кожей. Стало понятно, что она умерла. Воздух в комнате потяжелел.
Сотрудник выездной службы подождал еще 20 минут, прежде чем констатировать смерть.
После смерти: Сотрудники хосписа обтерли тело влажными салфетками. При этом раздалось несколько звуков, похожих на выдох, — это остатки воздуха покидали легкие. И это было страшно.
Час спустя тело забрали. Через два часа после смерти ее кожа стала серой и выглядела сухой.
Я надеюсь, что мой рассказ поможет вам почувствовать себя более подготовленными. Мне хотелось бы прочесть что-то подобное, когда я проходил этот путь.
Перепечатка материала в сети интернет возможна только при наличии активной гиперссылки на оригинал материала на сайте pro-palliativ.ru.
Запрещается перепечатка материалов сайта на ресурсах сети Интернет, предлагающих платные услуги.
