Тактильные картины и фильмы на жестовом языке, танцы с участием «особых» детей и экскурсии для людей с деменцией, арт-мастерские для пациентов хосписов и взрослых людей с ментальными особенностями — музеи придумывают разные программы для людей с инвалидностью.

Рассказываем, что такое культурная инклюзия, какие проекты есть в музеях за рубежом и куда можно сходить в России. 

Можем ли мы говорить «красный» во время экскурсии?

В 2014 году культуролог Мария Сарычева стала работать менеджером просветительских программ в музее современного искусства «Гараж». Однажды администратор образовательного центра пожаловалась, что когда приходят люди с инвалидностью, им совсем нечего предложить. 

«Мы поняли, что нужно что-то делать, и сделали все так, как не надо, — вспоминает Мария. — Мы позвали группу слабовидящих подростков в музей, в котором они никогда не были, на выставку художников об эпохе 1990-х. Этим подросткам и зрячим людям предложили пройти экскурсию с завязанными глазами, чтобы всех “уравнять” в опыте, как нам казалось. То есть вместо того, чтобы помочь человеку освоиться в музее, мы создали эксперимент. У всех был стресс». 

Вопросов было много: можно ли говорить «красный» во время экскурсии? Как незрячие видят цвета? Что вообще людям без зрения делать в музее?. Чтобы обсудить их, «Гараж» организовал межмузейную конференцию и пригласил коллег и незрячих людей. 

Какие программы для людей с инвалидностью есть в музеях Европы и США

Первые попытки музейной инклюзии начались в первой половине прошлого века. Метрополитен-музей (Нью-Йорк) экспериментировал с лекциями для незрячих детей, экскурсиями для глухих посетителей, с прокатом инвалидных колясок. В 1970-х в музее появилась «Тактильная коллекция» — собрание вещей, которые можно трогать.

«Музеи, следуя своей социальной миссии, стали создавать среду, которая учитывает возможности, интересы и потребности разных людей», — рассказывает Динара Халикова, куратор проекта «Инклюзивный музей», член Президиума Российского национального комитета Международного совета музеев. 

Тогда же в обществе медицинская модель инвалидности начала сменяться на социальную: согласно этой концепции, не особенность человека, не его заболевание мешает полноценной жизни, а общество создает барьеры — отсутствием инфраструктуры, стереотипами о таких людях. 

К середине 2000-х в крупнейших зарубежных музеях появились программы для детей и взрослых с инвалидностью: глухих и слабослышащих, незрячих и слабовидящих, людей с ментальными особенностями и тех, кто пользуется инвалидными колясками. 

Стала развиваться технология 3D, с помощью которой можно печатать копии экспонатов. Появилось понятие универсального дизайна: удобной и привлекательной среды для всех, где каждый человек найдет свой способ получить информацию.

«Рядом с экспонатом, допустим, картиной стоит ее тактильное рельефно-графическое изображение, имеется этикетка-описание, выполненная шрифтом Брайля, а QR-код ведет на видеогид на жестовом языке и аудиогид с тифлокомментариями.

Также можно использовать дополнительные предметы, которые усилят опыт знакомства с произведением: например, образцы ткани элементов одежды, украшений или иных элементов, которые есть на картине. Это пользуется большой популярностью у абсолютно разных посетителей музеев», — рассказывает Динара Халикова.  

Сегодня музеи создают проекты и для людей с неизлечимыми прогрессирующими заболеваниями. 

Так, в Метрополитен-музее больше десяти лет работает программа для посетителей с деменцией. «Мы сотрудничаем с Медицинским центром округа Колумбия, и их гериатр ведет группу поддержки у нас в музее, — рассказывает куратор по доступности музея Ребекка Макгиннис. — Они разговаривают об искусстве, и о том, как изменилась их жизнь после постановки диагноза. Раз в две недели они слушают лекцию музейного экскурсовода, а каждые два месяца проводится общая экскурсия по музею». 

Королевская академия художеств в Великобритании около десяти лет проводит арт-клуб для бездомных и делает совместный художественный проект с лондонским хосписом Святого Христофора. 

Пациенты и их близкие приезжают в музей и работают в мастерских, также художники-педагоги академии проводят занятия в хосписе. Например, после знакомства с выставкой картин и творчеством Рубенса пациенты хосписа создали серию триптихов «Рождение, жизнь и смерть» — эти картины выставлялись как в Королевской академии, так и залах медицинского учреждения. 

Важность этого проекта музей объясняет так: «Это сотрудничество исследует, как искусство и уход могут дать умирающим людям ощущение того, что они еще здесь».

«В российских музеях тоже развиваются инклюзивные практики на качественном уровне, приобретая все более комплексный характер», —отмечает Динара Халикова. 

Как инклюзия развивается в музеях России

С середины 1920-х годов основатели Дарвиновского музея — зоолог Александр Котс и зоопсихолог Надежда Ладыгина-Котс водили экскурсии для студентов без зрения и мужчин, вернувшихся с Гражданской войны, а после Великой Отечественной ездили в госпитали, читали лекции раненным солдатам, привозили экспонаты из коллекции.

Позже в Дарвиновском музее появилась первая тактильная экспозиция: о животных и растениях здесь рассказывают с помощью натуральных кусочков шкур, скелетов и чучел животных, отпечатков следов, окаменевших раковин и морских ежей. 

Экскурсии и мастерские для людей с особенностями слуха, зрения и ментального развития периодически проводили и другие музеи. Например, Русский музей. «Но до начала 2010-х такие проекты для людей с инвалидностью были, скорее, разовыми благотворительными акциями или небольшими авторскими арт-программами. Речь шла больше о социокультурной реабилитации, и мы хотели сделать все немного по-другому», — рассказывает Мария Сарычева.

В сентябре 2015 года, вскоре после первой попытки экскурсии для незрячих, Мария познакомилась с педагогом Владиславом Колесниковым. Он рос в семье глухих родителей, имел инвалидность по слуху и с детства был посредником между слышащими и глухими. От него Мария узнала о проблемах сообщества глухих.

«Оказалось, что не все глухие читают по губам и говорят голосом, а русский словесный язык для них — это чаще всего второй язык, — рассказывает Мария. — Я думала: если не слышишь — прочитай текст, в чем проблема? А оказывается, вербальному языку человек обучается долго и часто насильственно». 

Владислав и Мария придумали экскурсию по выставке с переводом на жестовый язык и позвали группу глухих и слабослышащих детей. Перед этим переработали текст, потому что в жестовом языке нет многих терминов — например, слова «коллекция». Администратор образовательного центра Галина Новоторцева стала общаться с незрячими людьми и делать тактильные модели из подручных материалов. 

В марте 2015 года в музее стартовали экскурсии для глухих, слабовидящих и незрячих. Осенью директор «Гаража», как рассказывает Мария, удивленно спросил, как получилось, что за лето в музее побывали больше 500 глухих людей. Оказалось, возникли сложности у смотрителей музея: они не понимали, как общаться с посетителями, которые приходят индивидуально, а не на групповые экскурсии. Решили создать отдел инклюзивных программ — он стал первым в России.

В 2016 году доступная среда в музеях стала обязательной — вышел приказ Минкультуры о доступности учреждений «с учетом особых потребностей инвалидов и других маломобильных групп населения». Согласно нему, в каждой культурной институции должны появиться пандусы, сурдопереводчики, интерактивные экраны, экспонаты и другие технические приспособления. Четырьмя годами раньше, в 2012 году Россия подписала конвенцию ООН «О правах инвалидов». Эти события ускорили становление системы инклюзивных программ в музеях России. 

Мария Сарычева сейчас работает в Третьяковской галерее, где совместно с другими сотрудниками и консультантами с инвалидностью выстраивает новую стратегию развития доступности и инклюзивной культуры. 

Уже восемь лет в Третьяковке работает арт-студия для детей и взрослых с синдромом Дауна. Для посетителей с расстройством аутического спектра педагоги придумали «сенсорную сумку» с предметами первой помощи для снятия тревоги — противошумными наушниками, подушкой-сидушкой и пледом, чтобы успокоиться.

В декабре вышел видеотур по квартире художника Аполлинария Васнецова — одного из малых музеев галереи, где экскурсию одновременно вели зрячий и незрячий экскурсоводы.

Новые объекты и действующие площадки музея Мария осматривает вместе с художницей и куратором Аленой Левиной, которая пользуется коляской. 

«Это принцип “Ничего для нас без нас”, когда человек с инвалидностью не просто посетитель, а твой консультант, сокуратор, — объясняет Мария. — Сейчас я работаю в постоянном диалоге с пятью людьми с инвалидностью (пока внештатно), и это мои коллеги. Я не представляю, как можно по-другому». 

Пушкинский музей — доступный всем #пушкинскийдлявсех

Государственный музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина — один из первых классических музеев в России, который построил инклюзивную систему — большой проект «Доступный музей».  

Еще во времена СССР, в 1970-е годы здесь проводились экскурсии для глухих и незрячих, в 2008 году появилась студия арт-терапии для детей с особенностями развития. В 2015-ом Пушкинский присоединился к проекту фонда «Выход»  «Дружелюбный музей» и провел тренинги для сотрудников по общению с людьми с аутизмом, а через год в музее появилась собственная программа.

Пушкинский музей пригласил нейробиологов, психологов, тьюторов, людей с аутизмом и представителей родительских ассоциаций, чтобы сделать сенсорный аудит главного здания музея. «Мы хотели понять, в каких залах наиболее шумно, громко, ярко, есть перепады света, ощущается вибрация пола от метро или работа климатических приборов», — рассказывает Евгения Киселева, руководитель отдела инклюзивных программ Пушкинского музея. 

В результате появилась карта сенсорной безопасности, на которой цветами отмечены места, откуда человеку с сенсорной чувствительностью лучше начать прогулку по музею — там будет безопасно и комфортно. На сайте можно скачать  «социальную историю»  — комикс, помогающий ребенку или взрослому с особенностями подготовиться к визиту в музей. 

Каждую неделю в Пушкинском проходят экскурсии на русском жестовом языке и с тифлокомментированием по постоянной экспозиции и временным выставкам. Есть тактильная экспозиция для незрячих и слабовидящих, а также подкаст «ТифлоМузей», где можно послушать описания знаменитых произведений. 

Посетителям с инвалидностью по слуху музей предлагает энциклопедии на русском жестовом языке — по искусству древнего мира, старых мастеров, импрессионизма и постимпрессионизма, фильмы про коллекционеров. 

«Инклюзивные программы к выставкам мы стараемся делать всегда разными, -  рассказывает Евгения Киселева. — Так, на выставке “Щукин. Биография коллекции” мы трогали барельефы по мотивам “Голубых танцовщиц” и “Танца”. На выставке “От Дюрера до Матисса” прямо в экспозиции были доступны тактильные макеты из бумаги. А на выставке “Шедевры живописи и гравюры эпохи Эдо” проводились мультисенсорные мастер-классы, где историю и культуру Японии мы изучали через ароматы и фактуру бытовых предметов. Инклюзивные мастер-классы в Пушкинском доступны всем. В том числе людям без инвалидности. Если вы никогда не общались с незрячими, то можете получить этот опыт на мероприятиях в Пушкинском музее».

По словам Евгении, «самое ценное — это творческие взаимодействия, которые помогают по-новому взглянуть и на коллекцию музея, и на свой посетительский опыт». Так, во многих музеях есть практика, когда люди с особенностями развития и инвалидностью по зрению принимают позы статуй, чтобы более глубоко воспринять их историю или ситуации, которую они описывают.

«С темой телесного восприятия визуальных образов активно работает английский хореограф Эндрю Гринвуд, — рассказывает Евгения Киселева. — Однажды его перформанс “Концерт движения” проходил у нас в зале Матисса, где представлен в том числе эскиз к картине “Танец”. Люди разного возраста и с разными физическими возможностями повторяли движения Эндрю, находясь в окружении картин».   

Ежегодно Пушкинский проводит более 300 инклюзивных мероприятий, и многие экспериментальные проекты, как отмечает Евгения Киселева, вызывают дискуссии: «Появляются люди, которые говорят: культура в опасности, в Пушкинском что-то трогают, двигают. И нам очень ценно состояние диалога, очень важно этот диалог не останавливать, а наоборот, включать в него максимально разных людей. К нам регулярно приезжают ребята из хосписа “Дом с маяком”, мы проводим адаптированные экскурсии для более комфортного восприятия группой».  

С 2019 года в Пушкинском музее работает программа для людей с деменцией. Это адаптированные экскурсии, учитывающие специфику заболевания. Так, в отличие от традиционной экскурсии, экскурсовод не сравнивает произведения искусства, не обращается к краткосрочной памяти, а строит повествование на сиюминутном. 

По словам Евгении Киселевой, люди с ранними формами деменции избегают специальных групп из-за стигматизации этого явления, поэтому таких экскурсий нет в музейном расписании. Их можно заказать индивидуально.  

Сейчас специалисты отдела инклюзивных программ готовят к публикации книгу консультанта музея, нейробиолога Александра Сорокина с рекомендациями, как можно адаптировать программы для людей с расстройством аутического спектра, деменцией, особенностями интеллектуального развития.

«Инклюзия — это не только физический доступ к коллекции, — поясняет Евгения Киселева. — Инклюзия — это, прежде всего, социальное взаимодействие, чтобы человек чувствовал поддержку и вовлеченность, без дискриминации». 

Инклюзивные музеи Москвы и Петербурга: куда можно сходить человеку с инвалидностью

1. Государственный музей изобразительный искусств имени А.С. Пушкина
2. Государственный Эрмитаж
3. Третьяковская галерея
4. Русский музей
5. Государственный исторический музей
6. Дарвиновский музей
7. Музей истории религии
8. Музей современного искусства «Гараж»
9. Музей русского импрессионизма
10. Музей-заповедник «Царицыно»
11. Музей «Огни Москвы» 
12. Музей-культурный центр «Интеграция» 
13. Политехнический музей. Кстати, в 2019 году музей создал первый в стране Репрезентативный совет по доступности, куда вошли 12 человек с разными видами инвалидности.

Интересные инклюзивные программы, конечно же, есть не только в столичных музеях. Так, Астраханская картинная галерея ведет арт-мастерские для взрослых людей с ментальными особенностями, на экспозиции в Омском музее изобразительных искусств имени Михаила Врубеля можно попробовать песком изобразить сюжеты, как и на представленных картинах, а Ельцин-центр в Екатеринбурге открыл группы поддержки для ухаживающих за людьми с деменцией. 

Материал подготовлен с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.