До проявления болевого синдрома не все пациенты относятся к нему всерьез. Однако задуматься, как действовать в случае его возникновения, необходимо еще при получении паллиативного статуса. Главный врач ГБУЗ «Центр паллиативной помощи ДЗМ». Ариф Ниязович Ибрагимов объясняет, почему боль — угрожающее для жизни состояние, почему нужно соблюдать инструкцию к анальгетикам и зачем вести дневник боли.

– Почему болевой синдром – угрожающее для жизни состояние?

– Боль – это стресс для организма. Она влияет практически на все системы. При боли у человека повышается давление, нарушается работа сердца и пищеварительной системы. Также крайне важно, что при боли угнетается психоэмоциональное состояние. Когда предупреждаешь пациентов о возможном возникновении прорыва боли, многие говорят: «Ну ничего, поболит и поболит». Но когда приходит это время, мнение пациентов кардинально меняется. Человеку, который испытывал прорыв боли, не нужно объяснять, что боль – угрожающее для жизни состояние. Он это знает из своего опыта, понимает, что боль нужно купировать.

– Вам не приходится убеждать пациентов в том, что нужно принимать обезболивающие?

– Разумеется, на первом этапе мы не говорим пациенту: получил препарат – пей его. Мы объясняем, что если заболит, пожалуйста, возьмите таблетку или сделайте укол, нет необходимости терпеть боль. Очень часто приходится говорить о боли даже не с пациентами, а с родственниками и ухаживающими. Особенно, если они ухаживают за тяжелобольным пациентом, который уже недоступен для словесного контакта. Пациент в сопорозном состоянии никогда не выразит словом, что у него болит. Поэтому нужно учиться «читать» боль по невербальным признакам, обращать внимание на различные признаки, говорящие о наличии болевого синдрома.

Если родственники считают, что пациент может терпеть боль, я в беседе их обычно спрашиваю: «Если у вас очень сильно заболит, что вы будете делать? Сможете ли вы встать? Захотите ли вы есть? Захочется ли вам делать хоть что-нибудь, кроме как лежать?». Отказ от еды, от воды, движений – это и есть угрожающее для жизни состояние.

– Может ли человек умереть от боли?

– Человек может умереть от болевого шока – это состояние подробно описано в медицинской литературе. Как правило, это происходит при резком, пиковом прорыве боли в случае серьезных травм, аварий, падений. Но и к хроническому болевому синдрому это тоже относится. Рано или поздно пациент, который терпел боль, может уйти от боли. Боль будет не первопричиной, а следствием. 

–  Когда пациентам, начинающим получать паллиативную помощь, нужно задуматься об обезболивающих препаратах?

– Практически сразу. И наверное, должен задуматься не пациент, а лечащий врач. Как правило, пациенты думают: «Ну да, когда-нибудь боль может появиться, но когда это будет». По факту боль может наступить завтра, а может быть уже и сегодня. Поэтому доктору обязательно, лучше на первом визите, выслушав пациента и ознакомившись с его историей, нужно перейти к разговору о болевом синдроме. Если мы говорим про пациентов с онкологией, разговор о боли должен вести еще лечащий онколог на этапе завершения лечения. Возможно, человеку предстоит еще несколько циклов химиотерапии, лучевой терапии, может быть, даже оперативное лечение. Но если доктор понимает, что шансы на излечение малы, он должен постепенно готовить человека к паллиативной помощи. Иначе при получении направления на консультацию с врачом паллиативной помощи, на человека наваливается слишком много информации за один визит, и для человека это оборачивается дополнительным стрессом.

– Почему в терминальной стадии обезболивающие нужно принимать регулярно, а не отменять их, как только боль ушла?

– Боль возникает в результате повреждения тканей или органа, и логично предположить, что это повреждение у пациента никуда не уходит – напротив, оно продолжает расти. Если человек прекращает прием препаратов не по медицинским показаниям, а по своей воле «не болит – не буду пить», боль вернется. Кроме того, ее уже сложнее будет купировать.

Пациентам я привожу такой пример. Представьте груженый поезд, который едет 10 км/ч, а потом поезд, который едет 100 км/ч. В каком случае поезд легче остановить? Такая же ситуация с болью.

При проявлении боли человек может ощущать ее на 2-3 по шкале определения боли, а если подождать несколько часов, боль может усилиться до 10. С таким уровнем боли работать крайне сложно, придется прибегать к быстрой эскалации дозировок, а состояние пациента может заметно ухудшиться.

– То есть боль усиливается, если ее терпеть?

– Да. И усиливается не только по физиологическим причинам, но и от того, что человек эмоционально истощается. Он перестает думать о еде и воде, становится агрессивен по отношению к окружающим, не может достаточно спать. Изменяется привычный образ жизни человека, меняется восприятие боли.

– Почему крайне важно соблюдать инструкцию к обезболивающим препаратам?

– Если говорить про фентаниловый пластырь, среди пациентов встречаются две распространенные ошибки: они разрезают пластырь или наклеивают его в неправильное место. Если разрезать пластырь, у него нарушится матрица, а площадь прикосновения станет неконтролируемой. Впоследствии врач даже не сможет понять, какую дозировку препарата человек получил. Если же наклеить пластырь не туда, куда назначил врач, он просто не будет действовать. Для того чтобы пластырь работал, нужен минимум подкожно-жировой клетчатки, именно через нее препарат поступает в кровь.

Иногда пациенты говорят: «Я на пластыре, а он не работает». Выясняется, что пластырь наклеен, например, на крестце. Он бы работал, просто его нужно было наклеить в другое место.

Также пациентам важно сообщать врачам о повышении температуры или о повышенном потоотделении. На фоне повышения температуры происходит ускоренное высвобождение препарата: человек первые два дня получает повышенную дозировку, а на третий день в пластыре не остается действующего вещества. При потливости нет плотного прилегания пластыря к коже, поэтому он тоже не работает.

– Если говорить про препараты в таблетках, какие могут быть ошибки?

– Самое неправильное использование препарата – когда пациенты дробят таблетки, которые делить нельзя. Делать этого ни в коем случае нельзя, становится непонятна дозировка, которую человек принимает. Еще был случай, когда пациент вместо того, чтобы запить таблетку морфин сульфата водой, рассасывал ее до полного растворения. Препарат не работал, человек страдал. Дойдя до сильной боли и согласившись с применением морфина, он не получил от него эффекта.

– А с инъекциями какие могут быть проблемы?

– Неправильного введения практически быть не может. Тут важно соблюдать правила гигиены, использовать антисептики и делать инъекции в чистых условиях. Тяжелобольные люди, как правило, находятся в состоянии иммунодефицита. У них высокий риск возникновения гнойных воспалительных осложнений в местах инъекций, поэтому крайне важно соблюдать чистоту.

– Когда вы рекомендуете пациентам начинать вести дневник боли?

– Мы обговариваем это с пациентами на первых приемах. Человек должен знать, что как только боль появилась, ему нужно связаться с доктором, приехать на прием или попросить навестить его. Дневник боли я рекомендую вести при первом проявлении боли. По записям в нем врач понимает, насколько его терапия эффективна, как именно проявляется боль и как человек реагирует на обезболивающие, возникают ли побочные эффекты. Может быть, препарат пациенту очень хорошо помогает, снимает боль, но вызывает тошноту и галлюцинации. Врачу это необходимо знать, чтобы скорректировать терапию в случае необходимости. Желательно заполнять дневник боли день в день при появлении болевого синдрома. Хотя практика показывает, что боль – это настолько яркое событие, что человек может в деталях ее описать и через неделю после эпизода. Но в идеале – пациент или его близкие должен вести письменный дневник.

– Если у человека с терминальной стадией заболевания вдруг появились боли в ноге, шее или животе – в месте, не связанном с основной болезнью, нужно ли обращаться к врачу?

– Да, конечно. Помимо онкологического диагноза, у человека есть набор сопутствующих патологий. Нередко онкобольные умирают не от онкологии, а от старых хронических болячек, обострившихся на фоне онкологического диагноза. Так что заболеть может все, что угодно. При проявлении боли сначала эту боль нужно купировать, а потом уже выяснять – это следствие онкологического процесса или что-то там стороннее? Принципы снятия боли при основном и сопутствующем заболевании одинаковые. Если у человека рак легкого, он принимает базовую обезболивающую терапию, и вдруг резко и невыносимо заболела нога, нужно проконсультироваться с врачом и принять препараты. Вероятно, у человека сильная боль, поскольку слабая боль была бы уже снята на базисной терапии или имела крайне краткосрочный характер.

– Когда человеку с тяжелым заболеванием, не принимавшему ранее обезболивающие препараты, нужно обращать внимание на боль?

– Уже на двух баллах по шкале определения боли. И не факт, что человеку понадобятся именно обезболивающие. Два балла интерпретируются врачом как легкий дискомфорт. Он может возникнуть в результате урологических проблем или, например, длительного запора. То есть не факт, что придется принимать обезболивающие.

Врач осматривает пациента и понимает, разрешима ли эта ситуация без анальгетиков. Но уже два балла — это повод обратиться к врачу.

– По каким параметрам вы понимаете, что оценка боли по шкале соответствует реальности? Допустим, человеку кажется, что у него болит на 9, а вы предполагаете, что на 4.

– Врачи обращают внимание на поведение пациента, на то, какими словами он рассказывает про боль. Если человек говорит, что у него болит на 9 баллов, у него никогда не было травм и максимум, что он испытывал, это небольшую зубную боль, его оценке нужно верить. Но не следует начинать терапию с сильнодействующих анальгетиков – терапия назначается по нарастающей схеме, от слабого анальгетика к сильному в зависимости от того, подействовал назначенный препарат или нет. Кроме того, нужно принимать во внимание, что люди по-разному воспринимают боль. Если ущипнуть человека, кто-то не обратит внимания, а кто-то вскрикнет от боли, хотя уровень сдавления тканей будет одинаковый, а болевой порог разный.

– Что еще пациентам нужно знать о боли?

– В первую очередь – что боль терпеть нельзя. Также мне бы очень хотелось, чтобы пациенты знали, что делать в случае возникновения прорывной боли.  К сожалению, медики, которые занимаются пациентами с болевым синдромом, не всегда советуют людям, что делать в случае усиления боли. Допустим, пациент получает препарат в регулярном режиме, но потом у него появляется прорывная боль, и он не знает, что с ней делать – врач в схеме назначения ничего на этот случай не указал. Это связано с тем, что врачи не могут заранее выписать наркотический препарат для купирования прорыва боли. Это не позволяет сделать наше законодательство, хотя во многих странах это предусмотрено. У пациента на полке может стоять морфин в сиропе на случай прорывной боли, и врачи ему не скажут: «не пользуетесь – надо забрать».

Что же приходится делать нашим пациентам? Если они живут в Москве, к счастью, можно вызвать выездную паллиативную службу. В основном же пациентам приходится вызывать скорую помощь, но это еще, к сожалению, не значит, что человек получит адекватное обезболивание. Как правило, пациенты с прорывной болью уже получают пролонгированный морфин в малых, средних или высоких дозах и для обезболивания, скорее всего, понадобится морфин короткого действия в ампуле.

На практике человека пытаются обезболить кетоналом, анальгином, димедролом, трамадолом – и это все не работает. Статистика по расходованию морфина на скорой помощи низкая, его редко используют. Хотя с точки зрения онкологических пациентов за последние два года статистика по обезболиванию наркотическими препаратами медленно растет, отмечается хорошая тенденция.

– Что вы рекомендуете пациентам в случае возникновения прорывной боли?

– Это зависит от самого пациента. Одна ситуация, когда у человека нет никакой базисной терапии, боли его никогда не беспокоили – здесь я могу порекомендовать что-либо из слабых препаратов, которые можно купить в аптеке без рецепта. Другая ситуация: пациент длительное время находится на наркотическом обезболивании. Если это мой пациент, и у него раз в сутки бывают прорывы боли согласно анамнезу, я ему выписываю наркотический препарат короткого действия. С точки зрения врачебной практики возникновение прорыва боли один раз в сутки – это еще не повод увеличивать базисную терапию. Если же прорыв боли возникает три-четыре раза в сутки, я увеличиваю базисную терапию и опять-таки новую порцию препарата для купирования прорыва боли.

– Что делать, если врач просит потерпеть боль?

– Обратиться к другому врачу.

– А если это врач скорой помощи?

– Вызывать другую бригаду скорой. И говорить: «На данный момент я принимаю этот опиоидный препарат и этот». Врач включит в себе врача и поймет, что анальгин пациенту не поможет.

– В вашей практике были случаи, когда пациенты отказывались от назначения опиоидных анальгетиков, а потом признавались, что сожалеют об этом?

– Вот у меня сейчас пациент с тяжелым поражением костей, мы с ним работаем больше года. Я его три месяца уговаривал начинать принимать морфин, но он отказывался. У него полностью отказали ноги. У него так болело, что он мог только лежать. И потом наконец-то согласился на препараты и написал мне через два дня СМС: «Какой же я был дурак, что раньше не соглашался». Мы сняли боль, человек стал активен, теперь он пользуется коляской, общается с близкими. И родственники удивились. Они думали, что опиоидные препараты – это подчас сродни героину. А когда они на собственной практике увидели, что препарат вернул человека к жизни, их мнение изменилось. Эмоционально вся семья поднялась.

Беседовала Диана Карлинер