Интервью с первым в России больничным клоуном Константином Седовым мы задумали давно: к 1 апреля. День смеха - почему бы нет? Костя и его организация именно этим и занимаются: помогает детям в больницах, в хосписах легче переносить тяжелые процедуры, больничную изоляцию. Никто и не представлял, что 1 апреля мы с вами будем сидеть в изоляции, в больницу перестанут пускать волонтеров, многие из нас будут растеряны и тревожны. Но знаете, Костя правильно сказал: жизнь - это парадоксальная смесь всего, и радости, и трагедии. И лучшая прививка от уныния - продолжать профессионально делать свое дело. 

Почитайте этот текст Кости - он рассказал о мастерстве и самосохранении, о том, как не выгорать, что заряжает его самого, почему он боится перфекционистов и любит радио «Шансон». В общем, о всякой всячине, о жизни и о работе организации, которая уже 15 лет дарит людям смех в самых непростых ситуациях.  

Константин Седов окончил юридический факультет Высшей школы экономики, во время учебы играл в студенческом театре, вскоре после окончания - пошел работать клоуном в Российскую детскую клиническую больницу. В 2011 году создал некоммерческую организацию «Больничные клоуны». Сегодня Костина команда проводит 6000 встреч с детьми в месяц, помогая им пережить боль и не потерять связь с привычным миром, радостью и детством. Кроме того, Константин проводит мастер-классы для медиков, сотрудников НКО и др. по коммуникации и антивыгоранию, сотрудничает с фондом помощи хосписам «Вера» и детским хосписом «Дом с маяком», в том числе проводит мастер-классы с подростками, переживающими тяжелую болезнь или смерть своих братьев или сестер.

О том, как работают клоуны

Клоуну позволено больше, чем обычным людям. Клоунада — это изначально разрыв границ и полный контакт. Клоун должен менять атмосферу к лучшему, а грустный клоун вряд ли изменит ее в плюс. Значит, всегда надо быть «в ресурсе», чтобы подстроиться, что-то попробовать, но не передавить, не нахамить, не перейти на браваду или на панибратство. Это энергозатратно, морально затратно. Но и отдача огромная есть. В 95% случаев из больницы я выхожу уставший, но эмоционально наполненный. Дети ведь тоже много отдают, и если была реакция, тебе улыбались, значит энергия была. Чувствуешь, что делаешь доброе дело, проставляешь галочку перед богом, что реализуешься творчески, и не как другие, а ярко, с улыбкой. 

Константин Седов. Фото: Михаил Фролов

Больничные клоуны работают только в паре. Никогда по одиночке. Партнер поддерживает, подхватывает любые ситуации. Потом, мы работаем максимум два дня в неделю, и то по полдня. На два дня в неделю люди находят ресурс чтобы отдавать, обмениваться энергией. Это такое правило. Иначе все превратиться в халтуру,  в циничную, бездушную работу, дающую лишь выгорание. 

На начальном этапе многие приходят в больничную клоунаду за адреналином, за остротой восприятия. Но через полгода, если человек не ушел, это становится профессиональной историей — работой, служением.

И тогда, чтобы долго, планомерно работать с детьми надо озадачиваться не только повышением мастерства, но и самосохранением — себя и своих границ.

Нет такого лайфхака — будьте как клоуны. Это профессиональная история. Это как гимнасты — только они могут делать шпагаты, а обычный человек нет. Меня часто спрашивают, скажи, ребенок болеет дома, как вести себя родителю? Но родитель — это родитель. Он может быть более чутким, внимательным, но он не может прийти и сказать «Опа, я клоун!». Не может папа надеть нос и стать клоуном. Один раз как ролевая подстройка это прокатит, но регулярно — нет. Ребенку нужны любящие мама и папа, а не клоун. Это как Дед Мороз, когда пришел со стороны, ему ребенок поверит. А папе в костюме — нет. Потому что вот же и глаза папины, и голос. Я со своими детьми не играю в Дед Мороза.

О том, как не выгорать 

Во-первых, нужна психотерапия.  До сих пор к этому многие относятся с сомнением, а зря. Это спасает.  

Во-вторых — переключаться. 

Ты отдаешь, ты идешь в сложную, нервную ситуацию — паллиатив, онкология — тебе нужно быть заряженным энергией и позитивом. Значит надо находить ресурсы, которые питают.

Обычно люди сами интуитивно знают, что это конкретно для них — спорт, секс, спиртное, сауна, прогулки, шашлыки, собаки, животные, поездки с друзьями, родители, театры, кино. Заряжаться отовсюду.  Но не переусердствовать. Чтобы «зарядка» была не в напряг. Не угуляться до изнеможения, чтобы потом два дня отходить. Скажем так, это история не профессионального спорта, а любительского. 

Лично меня заряжает моя семья, дети. Выезжаем на машине куда-нибудь на природу, ходим тропинками где никого нет. Еще люблю баню, путешествия, кино. Смотрю юмористические передачи и комедии, чтобы тупо поржать. Меня это отвлекает. 

Семья Седовых / Фото из личного архива

О том, как это — все время быть рядом с человеческими трагедиями

Спасает профессионализм. Это такая прививка от достоевщины. «Слеза ребенка», «как же можно…» — вот от этого всего. Твоя задача не плакать самому, не горевать, а поддержать родителей. Если ты клоун — ты открытый, общаешься. У тебя есть конкретный функционал. Как и у каждого. Одно время в Российской детской клинической больнице я занимался похоронами детей. От меня требовалось не страдать, а заниматься сбором документов, справок, моргом, санэпидемстанцией. В РДКБ все дети из регионов, а значит тела надо было отправлять, оформлять груз на таможне и прочее. Это рутинная работа, которую надо делать. Люди всюду работают, и в морге в том числе. У меня была знакомая, работавшая в морге. И вот как-то она выходит в фартуке, заляпанном кровью, и говорит «Привет, Костян!». И я понимаю, что у меня есть друг из морга.

А вообще жизнь и смерть, радость и трагедия — они друг к другу ближе, чем кажется. Вчера звонит друг, поздравляет с днем рождения, а у него самого лучший друг умер. И он звонит мне прямо с похорон. Или вот еще: у меня была пациентка Аня. Рыжая девочка трех лет. Очень меня любила. И вот я пришел к ней во вторник, а в среду не пришел. А в четверг ее уже не было. Мама сидит и плачет. «Костя, вот судьба, — говорит, — вчера она тебе улыбалась, а сегодня ты ее хоронишь». Такой феномен нашей жизни. Такая она противоречивая, удивительная, шокирующая. 

О том, каждого ли человека можно рассмешить и надо ли это делать

У клоуна нет задачи рассмешить. Мы ищем контакт, становимся партнерами по радости, и только тогда, возможно, будет смех. А может и нет, и будет просто интересная игра. 

"Больничный клоун", картина художника Максима Королькова по мотивам фотографии, сделанной Grigory Agayan на Дне Памяти фонда "Вера" и детского хосписа "Дом с маяком". В оригинале, на фотографии, - Костя Седов с ребенком.

Не каждого человека можно рассмешить, но, вопреки распространенному мнению, это и не всем надо. Почему мы хотим всех насильно рассмешить, причинить счастье, нанести улыбку? Может человеку этого и не требуется. Мы все разные. Те, кто хочет смеяться, смотрит комедии, а кто хочет испугаться — ужастики. 

О том, кто — настоящий герой, а с кем не хочется работать 

Героев у меня много. Актер Робин Уильямс — мой герой. Нюта Федермессер, Том Хенкс, Женя Миронов, Гриша Сергеев из Лиза Алерт — это все мои герои. Но Нюта, наверное, в первую очередь. 

Вообще, я могу работать с кем угодно, но боюсь перфекционистов. Я сам от них далек и наверное завидую. Нет, все-таки больше боюсь, чем завидую. Я их не понимаю. С любым человеком в принципе можно общаться, кроме агрессивных, недалеких. Хотя иногда наоборот хочется пообщаться с кем-то простым. Знаете, я вообще слушаю Наше радио, Эхо Москвы, но иногда включаю Радио Шансон. К чему бы это? У меня никто не сидел, я сам не сидел. Но вот Шансон мне нравится и все тут. Наколи мне кольщик купола-а-а …

О том, как это — быть Костей-клоуном и Костей-человеком

Получается, что формально есть две сущности. Но Клоун — это шире чем я. Например, я, Костя, не могу сказать ребенку слово «жопа», а клоун Костя может. Я не могу кривляться, когда на мне нет красного носа.

Больничные клоуны в работе

Пару раз такое было — вышел из больницы и начал ребенку рожи корчить, а он смотрит на меня как на идиота. Потом опомнился — ой, я же без носа! Без грима, без костюма, я просто дядя в спортивной одежде, который почему-то очень странно себя ведет. 

Один мой знакомый тренер из Израиля придумал очень хорошую аллегорию: клоун — это самолет, который ведет человек. Вот я, Костя Седов, пилот самолета. Я отвечаю головой, чтобы наш полет был безопасен для всех —  для детей, родителей, партнеров, врачей. Для меня самого.

Но на настоящий самолет влияет масса факторов: турбулентность, воздушные потоки, птицы. Точно также и на клоуна влияют разные обстоятельства — отношения между людьми, состояния пациента, внимание, поведение партнера. Это все сопутствующие условия «полета», но главный все равно я, пилот. 

О том, что происходит сейчас и как можно помочь «Больничным клоунам»

Я, как и все сейчас, сижу дома с семьей. С одной стороны, радует, что мы вместе. Но с другой — на душе тревожно. Если все это продлится долго, думаю уехать работать в какое-нибудь фермерское хозяйство. Не клоуном, конечно, а, например, разнорабочим. В общем, активная работа нашей организации — с посещением пациентов в больницах и хосписах — временно прекращена. Я верю, что временно. 

Больничные клоуны помогают детям в больницах легче переносить процедуры

И все же, несмотря на то, что наша работа — это контакт «глаза в глаза» и всем нам страшно этого не хватает, мы стараемся придумывать новые форматы. Например, пробуем на время карантина запустить онлайн-общение — адресно записывать видео для детей. К сожалению, ребятам не из всех больниц мы можем гарантировать отклик на заявку. В первую очередь, будем связываться с детьми с очень длительным пребыванием в больницах онкологического, иммунологического и паллиативного профиля. Чтобы получить персональный привет, нужно заполнить анкету по этой ссылке.  

Вообще, мне кажется, что сейчас время всем помогать всем. Кроме того, что это делает мир лучше, это еще и очень здорово «лечит» личные тревоги. 

Помочь «Больничным клоунам» по-прежнему очень просто: можно отправить СМС на номер 3443 с текстом Клоун или Clown (пробел) сумма пожертвования (Например: Клоун 300) или сделать перевод на сайте.

С Константином Седовым беседовала Евгения Резван.

Материал подготовлен с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.