«С того дня я начала жить». О выборе между морфином и болью
О том, что боль терпеть нельзя, о личном опыте борьбы с болевым синдромом, мифах об опиоидных анальгетиках рассказывает Ирина Новикова, пациентка Самарского хосписа «С того дня я начала жить». О выборе между морфином и болью
О том, что боль терпеть нельзя, о личном опыте борьбы с болевым синдромом, мифах об опиоидных анальгетиках рассказывает Ирина Новикова, пациентка Самарского хосписаУ нас в России такой менталитет: мы привыкли терпеть. Люди наслышаны о том, что терминальная стадия онкологического заболевания - это про жуткие боли, и ничего уж тут не поделаешь. И терпят подчас нечеловеческие страдания. Зачем? Боль - колоссальный стресс для организма, она укорачивает жизнь и снижает ее качество. Опиодных обезболивающих боятся, как всего незнакомого. Решиться или нет? А ведь это выбор между жизнью и тяжелым страданием...
Публикуем пост онкологической пациентки и просто смелой женщины Ирины Новиковой из Самары, ее рассказ о личном опыте использования обезболивающих, pro и contra применения морфина.
«С того дня я начала жить»
Ирина Новикова. Фото из личного архива
Сегодня буду говорить о наркотических обезболивающих. Эту тему давно надо было разжевать, много предпосылок сыпалось и сыпется. Пошастав ради интереса по просторам интернета, убедилась, что информации и правда мало и вся она изрядно приукрашена могучей фантазией авторов. Как правило, пишут об этом те, кто либо соприкасался с предметом обсуждения опосредованно, либо вообще не соприкасался, но краем уха слышал грозное название.
Опиаты. Слово волшебное. Не знаю, как вы, а я слыша его ранее, мгновенно ставила перед глазами картинку будуара с живописными волнами дыма... Вповалку разбросанные на персидских коврах аристократические туловища, периодически откидывающиеся на бархатные подушки в экстатическом изнеможении... Следующей сценой идут черно-белые псевдофлешбэки из чьей-то одурманеной головы... Где-то в углу нечёсаный джентльмен со слабыми признаками былой элегантности приговаривает протяжно и густо: «Это же элементарно, Ватсон»...
И потому, когда врач хосписа выписал мне морфин, я замотала головой, мол, нееееее, страшновато, доктор. Доктор объяснил, что конкретно в моем случае, помимо обезболивающего эффекта, морфин поможет дышать, расслабив мускулатуру грудной клетки.
И начнём мы с мизерной дозы – половины ампулы каждые 6 часов. То есть 2 ампулы в сутки.
Сейчас, спустя 2 года, я понимаю, что даже для начинающей меня эта доза была мала, ибо оттенки боли оставались. Но тогда, изрядно намучившись с горстями трамадола, который лишь вызывал прилив потливости и головокружение, но не купировал боль вообще никак, спустя пару недель после того, как ампулы морфина уже были дома (да, мне надо было дойти до ручки, чтобы решиться-таки), я наконец-то поставила первый укол и фьиуууу - уплыла головой минуты на две. Ослабший организм, отсутствие привычки. Через минут 10-15, убедившись, что жива и даже почти здорова, я села ждать эффекта. На месте не сиделось, я потопала в кухню, вдруг принялась за готовку, одновременно вспомнила о куче глажки, поскакала разгребать эту кучу, наступила на соринку на полу и направилась за тряпкой... Так, ползая с мокрой тряпкой, я и осознала этот момент. Момент, в который я не сижу в кровати, нагнувшись на один бок, ибо только под определённым углом не так сильно болит что-то в другом боку. И в голове у меня «надо бы в шкафу разобраться», а не привычное «надо бы до туалета доползти».
С того дня я начала жить. Одновременно с морфином принимала таргетТаргетные препараты, который с каждым днем выметал из организма части рака. Как же это чудесно - не ощущать, что внутри тебя кто-то живёт. Кто-то, кто ест тебя.
Страх перед морфином все ещё давал о себе знать. Все первые полгода я пыталась уменьшить дозу (вот дурында!).
Конечно, опухоль будет только расти. Идёт привыкание, рак распространяет своё влияние, требуется больше морфина.
В начале болезни меня отговаривали, приводя такие аргументы: «Дальше укол будет требоваться уже каждые 4 часа!»
Тогда я считала это веским поводом для отказа от морфина. И что получала? Да многое: стремящееся к депрессии состояние вследствие круглосуточной боли (а как бы хорошо не действовало противоопухолевое лекарство, оно не смогло убрать повреждения организма настолько, чтобы боль ушла), совершенно ничего не соображающую голову в дурмане действия трамадола. Рваное, проткнутое шилом дыхание. О, это отдельная песня! Вчера я сдуру сама побежала за Гномом в сад по морозу минус 25, забыв о том, что кислорода в морозном воздухе маловато. Быстренько прыгать из дома в такси, из такси в онкологический центр вполне нормально. Но 10 минут на таком морозе и вспоминаешь Айболита: «О, если я не дойду? Если в пути пропаду?..» Вот и прочувствовала эти волшебные ощущения. Подобные есть с утра, до первого укола и таблеток.
Сейчас я делаю укол каждые 4 часа, да. Даже не столько из-за боли, большую часть которой купирует морфин пролонгированного действия, таблетки, рассчитанные на 12 часов. А именно из-за невозможности сделать вдох. По этой невозможности и понимаю, что время укола подошло.
Ирина Новикова с сыном. Фото из личного архива
Вообще ампулы предназначены для купирования прорывов боли. Но у меня, видите, они применяются систематически по причине локализации наиболее разрушительного воздействия болезни в органах дыхания.
Естественно, спустя 2 года, ощущений, кроме прямого действия, почти не осталось. Энтузиазма не прибавляется, но, как мне кажется, сил все же больше. Хотя это, скорее, следствие полного купирования боли.
Итак, самый главным моим страхом был: я стану невменяемым наркоманом! Но - два года я принимаю морфин. С мизерных доз до вполне солидных сейчас. И все чаще думаю, что необходимо повышение на 30 мг таблеток и 20 мг ампул. Как мне кажется, невменяема я не более, чем средний психически здоровый человек.
Что я делала бы сейчас без морфина? Хм, если бы таргет убрал весь рак и причиняемую им и последствиями инвазивных вмешательств боль, до чего ещё надо было захотеть дожить через ежесекундное ощущение этой самой боли, то, наверное, я жила бы так же, как и сейчас. Возможно, чуть лучше была бы память, в данный момент замечаю оскудении речи вследствие забывания некоторых слов. Полагаю, не сильно ошибусь, если скажу, что тому, кто не употребляет морфин, знакомы эти досадные мелочи? Однозначно, лучше выглядели бы бедра - сейчас они украшены множеством точек и синяками.
Вернёмся в реальность. После того, как таргет хорошо почистил рак, он перестал действовать, и откат (рост опухоли) был стремительный. Многие, наверное, помнят прошлый год, мою битву за осимертиниб - следующий таргет - бесконечные сборы денег, нервы с дженериком, с доставкой, с закупкой и тд. Вынесла бы я все это «наживую», без обезболивания и с одышкой? Ой, не знаю, не знаю. Даже сейчас, когда какая-то боль не уходит пару-тройку дней, стремление жить дальше с перспективой этой боли тает по часам. А вынести долгие месяцы...
Не думаю, что была бы сейчас жива без морфина. Он дал главное: возможность бросить силы на желание цепляться, радоваться, отбиваться. Позволил вылезти из кровати и увидеть всё, что видела. Пионы. Лаванду. Лотосы. Море.
Я не хотела восторженно говорить о морфине, ибо уверена, большинство читателей это бы смутило, да уже смущает. Но недавно произошло то, что можно ставить как иллюстрацию к сомнениям «морфин или терпеть боль».
Морфин или терпеть боль: история Тани
Я рассказывала про девушку Таню, которую считаю своим проводником в жизнь с раком, своим вдохновителем на активность в лечении, своим, наверное, спасителем в самые сложные первые месяцы. Она умерла в ноябре. С прошлого февраля её посты наполнились страшной болью, адскими мучениями и - как это страшно слышать от верующего человека - мольбами о смерти.
5 лет Таня билась и выигрывала. А потом пришла боль. И Таня проиграла уже при выборе, с чем биться - с болезнью или с болью. Предубеждения, почерпнутые ею со слов знакомых, подвигли её на отказ от морфина. Таня наживую переживала сдачу раку одной позиции за другой. Даже думать об этом больно.
Читать было невыносимо. Воззвания к Богу, святым, ангелам, всем возможным силам православного войска, в обилии написанные в комментариях к её постам и ею самой, не избавляли от боли. Таня мечтала умереть.
Я ранее уже говорила с ней о морфине, но тогда её позиция была тверда: Таня не хотела зависимости, она услышала историю знакомой, которой лекарство помогло убрать 90% рака, но которая погибла от передозировки морфина, ибо не смогла справиться с зависимостью. Я не профессионал, чтобы комментировать это, но как человек, принимающий морфин 2 года, упорно пыталась придумать, как ей это удалось, но кроме прямого намерения достичь передозировки так ничего и не придумала. Как можно сделать это случайно, имея опыт применения, я не знаю*. *Комментарий врача О.В.Осетровой
Но Таня в эту историю поверила. И обрекла себя на нечеловеческие муки. В конце концов, не выдержав её мучений, я созвонилась с ней и уже настаивала на обращении в хоспис, против которого у Тани тоже были предубеждения, с той мыслью, что там уж точно справятся с болью и найдут верные слова. Следующим постом Таня сообщила, что приехала в московский хоспис.
А потом, после девяти месяцев непроглядной черноты её постов, появился пост-улыбка. Какая-то ерунда про остатки супа в тарелке, образовавшие собой смайлик. И этот незатейливый юмор стал моим лучшим вознаграждением за задавленные принципы никогда никого не убеждать.
Через несколько дней Таня ушла. С миром в душе, по её словам, простив и попрощавшись.
С той поры я и хочу написать пост о морфине. Ни один из тех, с кем я общалась, не имел информации о действии морфина при онкологии. Наши головы забиты словосочетанием «наркотическое вещество» и, как правило, нам кажется, что мы понимаем, что это значит. Но забываем одно важнейшее дополнение: для купирования боли неизлечимо больного человека, когда другие средства оказались бессильны. Только тогда понятие «наркотики» уходит на десятый план.
И появляется тот самый единственно верный факт: у человека с определённым типом боли всё действие морфина уходит на погашение этой боли. Никакого «наркоманского» в том смысле, в котором понимаем это мы, действия на больного человека не оказывается.
А ещё хорошо спросить себя: почему я боюсь зависимости? Вот сейчас у меня, естественно, есть зависимость от морфина. В те моменты, когда плохо рассчитала и осталась без него в часы, пока его выдают, чувствовала я себя ого как нехорошо. Вот уж реально - наглотаться снотворного, залезть под одеяло и спать, спать, чтоб не быть наяву. Но убери из этих ощущений невыносимую боль и неспособность вдохнуть, и что останется? Плохое настроение и ломота в теле? Пара нездоровых ночей, пока из тебя не выйдут остатки лекарства?
Когда или если с морфина понадобится слезать (имеется в виду выздоровление, да?), рядом будут врачи. Которые помогут постепенно снизить дозу, вывести из организма ненужную больше ерунду, пропишут антидепрессанты и прочее. Вы когда-нибудь встречали излечившегося от рака наркомана??? Вот прям сидел на морфине, вдруг резко вылечился, морфин ему отменили, и он... Что? Побежал к барыгам за героином? Как-то так представляется и не верится.
Превышение своей обычной дозы морфина выглядит как принятие снотворного. Всё, что я испытываю, когда по какой-то причине (боль не утихает, нервы вымотаны, и на фоне этого дышать невозможно) ставлю дополнительный укол сверх обычной дозы - желание спать. К вечеру оно всегда есть и без этого, но с морфином ты способен уснуть, сидя на горшке перед тем, как лечь в кровать. Если это и есть наркоманский кайф, то я разочарована, мягко сказать.
Мы плохо знаем свои права
Ну, что, подведём итоги? Зачем это написано? Повторюсь, ни один из заболевших за эти два года и болеющих ранее меня, с которыми общалась, не употреблял морфин.
Страдали же от боли больше половины. Даже не так. Разговор о морфине обычно и начинался по причине испытываемой собеседником боли, то есть процентов 90, а не просто больше половины.
Обычная для онкологического больного беда: мы плохо знаем свои права. Мы их вообще не знаем. Человек приходит к врачу:
- Моему онкобольному очень больно, обезболивающие ест горстями, что делать??
- Нуууу, соседи жалуются?
- На что?
- На крики. Нет? Ну, вот когда будут жаловаться, тогда и приходите!
Это реальный диалог, рассказанный родственником больного человека. В одном городе в разных поликлиниках морфин либо без проблем назначат, оценив страдания по шкале боли, либо отмахнутся, не желая связываться со сложной темой. А тема для доктора, действительно, сложная, уголовно ответственная.
Но если вы будете знать, что есть препарат, позволяющий вам или вашему родному не просто вздохнуть спокойно и поспать наконец-то, а, возможно, успеть полноценно пожить, вы же пробьете эти стены, правда? Главное, что стоит запомнить: пробить стены не означает купить морфин на чёрном рынке. Ни в коем случае! Назначает морфин врач! По закону это терапевт и/или онколог поликлиники или диспансера, врач паллиативного отделения или хосписа. Пробить стену означает найти того врача, квалификация которого позволит определить, что в данном случае применение опиатов оправдано. Квалификация и человечность.
Я не могу подсказать действующий алгоритм, ибо сама ничего не пробивала, мне сказочно повезло с докторами, которые, видимо, в глазах всё увидели, даже говорить не пришлось. Да я бы и не говорила, ведь я, как и большинство онкологических пациентов, имела в голове вторую нашу беду: уверенность, что боль и онкология неразделимы. Сидела на недействующем трамадоле**Комментарий врача О.В.Осетровой, корчилась, кряхтела, осторожно двигалась и считала это нормой. И, как уже сказала, даже выписав препарат, просто держала его в комоде, боясь использовать.
Проблемы с морфином существуют и сейчас. Это, в первую очередь, ограничение выдачи, исключение в количестве делается лишь на новогодние праздники. Изменить количество выдачи можно лишь через изменение нормативов на государственном уровне. Каждые 4 дня моя мама, бывший муж или я сама проводим в наполненной посетителями поликлинике от 2 до 5 часов в ожидании выписки рецепта и выдачи препарата. Что значит для работающего человека постоянные опоздания на полдня, полагаю, понятно. Что значит для меня каждый такой визит, объяснять тоже не стоит. Сама выписка - тоже не быстрое действо, даже опытные врачи допускают ошибки, порой приходится всё начинать заново. Сейчас морфин выдают прямо в поликлинике, раньше требовалось ехать за ним через полгорода в определённую аптеку.
Так что вот, други. Самый длинный из моих текстов, надеюсь, будет самым полезным.
О моей наркотической неадекватности вы можете судить по текстам, всё открыто.
И да: БОЛЬ ТЕРПЕТЬ НЕЛЬЗЯ!
Комментарий главврача АНО Самарский хоспис Ольги Васильевны Осетровой
Ольга Осетрова. Источник: 63.ru
Ирина Новикова, которую два года наблюдает наша выездная служба, написала об обезболивании очень важные и нужные вещи. Важные для любого человека с болью, не только для онкологического больного.
Она рассказывает о своем личном опыте как пациент, и - как один из самых здравомыслящих людей - несмотря на морфин, или даже - благодаря ему. Если бы не снимать боль и одышку такой интенсивности, как у Ирины – этого текста бы не было.
Работая в хосписе, мы знаем, КАК часто люди терпят боль, боясь наркотических анальгетиков.
Причины страха разные: «стану наркоманом»; «а вдруг будет ещё более сильная боль, и, если сейчас - сильные наркотики, то тогда - что?»; «наркотик - это финал жизни, признак умирания»; «от наркотиков угнетается дыхание, и можно задохнуться». И, самая частая: «если у тебя рак, то боль – неизбежный спутник. Терпи».
На самом деле всё не так. Назначение сильного обезболивающего препарата при сильной боли, вначале - небольших доз с постепенным подбором нужной дозировки, индивидуально для каждого человека даёт возможность купировать боль практически без побочных эффектов. Дает возможность продолжать - продолжать дышать, улыбаться, готовить, обнимать ребёнка, смотреть на цветы - жить! И даже продолжать лечение.
Ира Новикова умерла в июле 2021 года.
Материал подготовлен с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.
