Так сложилось, что я уже двое суток нахожусь в палате реанимации московской больницы. В эти дни я – сиделка. Пациенты кругом тяжелые, у кого-то есть сиделка, к кому-то пришла жена, кто-то с медсестрами, которых, конечно, хотелось бы больше на отделение реанимации, особенно таких вот культурных, и умненьких, и хорошеньких. И вот я сижу и понимаю, что быть сиделкой – это потрясающий, удивительный труд. Самый лучший. Да, не присесть. Да, ежеминутно то пить, то писать, то помассировать, то лекарства, то ингаляция, то позу поменять, а там уже снова пить, массаж, писать, менять позу, подмыться. И еще надо улечься, а иногда это долго и сложно, поправить одеяло: то жарко, то холодно. И конечно, если вот покакали, помылись, перестелили постель, натянули простынь, угнездились удобно с кучей подушечек, накрылись одеялом и засыпаем, то обязательно или сразу писать захочется, или медсестра придет делать капельницу.
И пациенты все разные – кто-то ворчливый, кто-то благодарный, кто-то не любит слов, а с кем-то надо комментировать каждое действие. В такой работе ни одной – ни одной минуты рабочего времени не проходит в праздной суете, сочинении ненужных бумаг, в длительных и утомительных встречах. Работа, где полезность свою и результат своего, такого понятного и такого востребованного во все времена труда, чувствуешь ежесекундно. Да, не присесть ни на минуту, но суточное дежурство улетает в один миг. И времени нет ни на смс, ни на соцсети, ни на размышления о трудностях жизни.
Я явно не справляюсь. Устаю, и хочу спать, и есть хочу, и пить, и сама хочу сбегать в туалет, и выйти на улицу… И еще я все люблю быстро, а работа сиделки не терпит суеты, и продумывать надо заранее, как в шахматах, каждый шаг, я не умею так, видимо...
И еще это – благороднейшая работа, для самых трепетных и для самых сильных людей.
Если сиделкой становится человек, который искренне считает это призванием, не видит в этой работе ни унижения, ни своего карьерного проигрыша, то это и правда самый лучший и достойный труд в мире – ухаживать за больными.
Если мы сами можем почесать нос, поправить подушку, встать и сходить в туалет, постоять под душем, отрегулировать температуру воды, включить и выключить свет – то мы совсем-совсем не ценим этого. Но беспомощность сразу делает все это неоценимо важным. И именно сиделка должна заменить незаменимое – самостоятельность. Незаметно, нежно, деликатно, с терпением и любовью, подстраиваясь под родственников, под особенности характера людей с деменцией, с болью, с плохим характером, благодарных или агрессивных, – избавить их от неловкости и чувства униженности, связанного с потерей самостоятельности.
И еще нельзя человека научить быть сиделкой по учебникам. Потому что есть вещи, которым не научиться: вместе плакать и вместе смеяться; правильно повести себя с родственниками, которые подходят к постели умирающего; подмывать человека в постели так, чтобы ему не было неловко. Сиделка – это не про таблетки по графику и не про заодно помыть полы в палате, сиделка это про неподдельную любовь к человеку тогда, когда он находится на пике своей слабости и беспомощности.
Да, вот написалось под конец правильное: сиделка – это про любовь.
Перепечатка материала в сети интернет возможна только при наличии активной гиперссылки на оригинал материала на сайте pro-palliativ.ru.
Запрещается перепечатка материалов сайта на ресурсах сети Интернет, предлагающих платные услуги.
Этот материал оказался полезным?
